Реформаторы-пионеры уволят всех пенсионеров

Реформаторы науки и образования сегодня представляют опасность для общества. Необдуманные, необоснованные реформы сдерживают развитие нашей страны, мешают ее продвижению к обществу знания. Наука и образование лишены материальной базы, возможности проводить необходимые эксперименты. Высококвалифицированные кадры с большим опытом управления, возглавлявшие передовые научные школы, изолированы от управления вузами. Дипломированные студенты пополняют ряды «образованных» безработных. Эти и другие трудные проблемы пытаются решить менеджеры, люди неопытные, далекие от проблем образования. Научно необоснованные, нередко вредные инновации захлестнули всю научную и образовательную сферу. Сохранившийся вузовский потенциал оказался на обочине проводимых менеджерами реформ.

В 2015 году Тюменский государственный университет вошел в программу 5-100.  Проект 5-100 был запущен Министерством образования и науки в 2013 году и представляет собой программу господдержки крупных российских вузов с целью повышения их конкурентных позиций в мировой системе образования. В 2015 году была озвучена «Программа повышения конкурентоспособности ТюмГУ». Прочитав основные положения данной программы, ученые и преподаватели вуза были крайне удивлены. Остро звучащие фразы программы были, например, такими: «Гуманитарный блок уйдет от передачи традиций к формированию человека, способного к выбору, трансформации и готового к неопределенности»; «Ключевая проблема кадровой политики университета — необходимость кардинального обновления персонала в короткие сроки — обусловлена низкой научной продуктивностью большинства академических сотрудников, либо нерелевантностью тематики их исследований и разработок мировой исследовательской повестке»; «Основная доля сотрудников представляют собой типичный продукт академического инбридинга (как правило, получили высшее образование и ученые степени в ТюмГУ) с присущими им недостатками»; «Мораторий на инбридинг; перевод сотрудников на эффективный контракт; создание комфортных условий для зарубежных НПР»; «Преимущества ТюмГУ: молодая команда, способная эффективно реализовывать мировые корпоративные практики управления» и т.п. [1].

В разделе, который называется «Анализ основных разрывов между текущими и целевыми значениями показателей и характеристиками вуза. Стратегические инициативы по достижению заявленных международных конкурентных позиций», нет ни одного показателя, которому коллектив ТюмГУ бы соответствовал. В результате, почти все преподаватели ТюмГУ были названы исторически инертным коллективом, нежелающим менять устоявшийся уклад жизни и соответствовать вызовам времени. Как отражено в Программе, у коллектива ТюмГУ: отсутствуют образовательные продукты, привлекательные для абитуриентов, темы их исследований и разработок нерелевантны потребностям региона, коллектив вуза исторически инертен, характеризуется отсутствием репутационного капитала и т.п.

Хотелось бы спросить у создателей данного документа, на основании каких научных исследований это сказано?  Работая в университете с 2001 года, я знала сильный, творческий коллектив, решающий ряд непростых научных проблем. Как и мои коллеги, вела исследования, связанные изучением проблем молодежи, хозяйства, предпринимательства региона и ряд других, что, безусловно, соответствует вызовам времени и полностью релевантно региональным потребностям.

Согласно логике младореформаторов, старые заслуги ученых вуза с момента вхождения университета в 5-100 аннулируются. Перешагнувшие пенсионный возраст ученые, должны покинуть вуз по старости и «прохождению пика научной продуктивности». Если на Западе возраст 55-60 лет даже не является пенсионным, не то что научно непродуктивным, то у нас достигших его ученых приговорили уйти.

Увольнять пожилых преподавателей — концептуальная ошибка современности. Данные ученые и преподаватели — это золотой фонд, референтная группа, эксперты того, что происходит в образовании и науке. Если сравнивать данных преподавателей и ученых с молодыми, то пожилые — это создатели и основатели методик, а молодые — пока пользователи. Безусловно, есть среди пожилых сотрудников вуза и те, кто давно забыл о продуцировании идей, кто заботится лишь о том, чтобы продолжать держать в руках административный ресурс. Однако вместе с опытом преподаватели и учёные в возрасте приобретают, как правило, интуицию. И это особенно важно, когда одно соображение или заключение опытного преподавателя или учёного может стоить годы непрерывного труда молодого. В целом, опытные исследователи являются необходимым и незаменимым составляющем образовательного коллектива.

Молодые же администраторы, в большинстве выращенные в ТюмГУ «инбреды» (как написано в Программе), названы «молодой командой, способной эффективно реализовывать мировые корпоративные практики управления». Отмечу, что в октябре 2017 г, когда команда вуза должна была защищать очередной этап дорожной карты 5-10, из профессоров в данной команде значился только один. В свое время автору статьи приходилось писать о межпоколенном ресентименте в современной России (чувстве враждебности, зависти, злости). Описанное выше — пример ресентимента на этот раз в вузовской среде.

Тюменский университет стал одной из площадок для эксперимента над образованием, который планируется впоследствии развернуть на всю страну. Цель заданий, изложенных в программе – уничтожить старую систему образования, полностью игнорируя традиции и почву. Обвинить ученых, работающих в вузе, в провинциальности, косности и инертности, заменить их на других, способных перейти на новую образовательную систему, Небольшая часть преподавателей ТюмГУ открыто выступила против американизации и вестернизации университета. Однако через год данных преподавателей в рвущемся в «мировое образовательное пространство» вузе уже не было.

Ряд инновационных проектов ТюмГУ (также, как и ряда других вузов, входящих в 5-100), принадлежат Московской школе управления «Сколково». В настоящее время большинство образовательных идей принадлежат не тем, кто работает в системе образования и науки (не вузовским ученым, не Министерству образования и науки, не Академии наук РФ), а людям «по другую сторону образовательной системы». Наибольший интерес к генерации вузовских инноваций проявляют бизнесмены и менеджеры. Что движет этими людьми? С одной стороны, попытка транслировать успешные практики, существующие в мире. С другой – желание получить деньги, выделяемые на модернизацию, изменить ситуацию в образовании в лучшую для себя и своих близких сторону.

Кроме того, исследователи мировых глобальных тенденций отмечают, что в образование в современном мире является одним из основных мест социальных, политических и криминальных баталий, полем жесточайшей конкуренции и коррупции [2].

Вчера еще в ТюмГУ проявляли активность представители православия, сегодня – трансгуманизма и постмодернизма. Основным содержанием их взглядов является признание несовершенства умственных и физических возможностей человека, а также изменение самого человека, его сущности и сознания [3]. Главное на данном этапе, по их мнению, это планомерное и полномасштабное уничтожение традиционных взглядов на образование, культуру и мораль («Традиционное образование являлось ошибкой» — можно прочитать на сайтах ТюмГУ, сегодня обратившегося к формированию «качественного человеческого капитала»). Все, о чем ранее говорили и писали вузовские ученые-гуманитарии, объявляется представителями трансгуманизма устаревшим, вредным и ненужным.

С 2015-2017 гг. в университете стали работать «коммуникативные лаборатории» и «стратегические сессии». Ключевое словосочетание на данных сессиях: «нужно меняться». Что значат слова: «нужно меняться», ставшие своеобразным паролем у вузовских реформаторов? Не о создании ли человека, запрограммированного на постоянные изменения и адаптивного к ним, для чего в глобальном мире предусмотрены изменения во всех ступенях образования, идет речь? Задача не совместимая ни с национальной системой ценностей, ни с национальной безопасностью. В английском языке слово «меняться» имеет вполне позитивный смысл: change, alter, reshape (изменяться, изменять), vary, fluctuate (изменяться), shift, volve (смещаться), exchange (обмениваться) и др. В русском же языке синонимы данному слову другие – заменять, разменивать, перевертываться, переворачиваться вверх дном, меняться до неузнаваемости, замещаться, промениваться, вымениваться, перелицовываться, подвергаться колебаниям. Плодотворные перспективы для наших российских вузов!

Президент России Владимир Путин считает, что изменение человека, а именно его генетическое программирование по заданным характеристикам, может оказаться страшнее атомной бомбы. Об этом глава РФ говорил на встрече с участниками Всемирного фестиваля молодежи и студентов. При этом российский лидер полагает, что человечество не должно забывать о нравственности и морали, поскольку их отсутствие может привести к полному разрушению человека [4].

Главный тренд ТюмГУ – «Школа перспективных исследований» (School of advanced studies). Под лозунгом «Все иностранное (европейское и американское) в образовании – хорошо, а все российское – плохо» в вузе создали ШПИ, как ее презентовали – для прорыва в мировую науку. Пригласили ученых из России и зарубежья. Был среди приглашенных даже уникальный специалист по женскому обрезанию. С одной стороны, это модная тема для прорывающейся в мировую повестку Тюмени. другой – «вброс» небезопасной информации в региональное пространство, где исторически большой частью населения являются мусульмане.

Весной 2017 г. на встрече с родителями руководителю данной школы были заданы вопросы: «Чему конкретно будут учить студентов в ШПИ?». «Всему», — последовал «научный» ответ. «Какие специальности приобретут выпускники после окончания ШПИ?», — «Все специальности», — отвечал руководитель.

Что можно сказать об исследовательских темах данной Школы? Актуальные для прессы сюжеты – это одно, а наука – это другое. Науку заменяют псевдонаукой, когда «жареные факты» в СМИ и рассуждения о кино и сексе ставятся в ряд с серьезными исследованиями. Рассматривая роль ШПИ в Тюменском университете, можно поставить ряд вопросов. Кто реально и чему учит студентов в данной Школе? Актуальны ли направления, развиваемые ШПИ, для жизни страны и региона? Каких профессионалов выпустит данная школа на региональный и российский рынки труда? Кто и когда будет делать замеры? Люди, глобально трансформирующие рынок труда в стране и регионе, — это норма или аномалия?

В двухтысячных в Тюменском университете среди гуманитарных исследовательских направлений развивались философское, социологическое, экономическое, историческое, языковое и ряд других. Их представляли интересные и талантливые ученые. Потенциал научных исследований университета был на высоком уровне. Сегодня такие предметы как философия, социология, этика, культурология, биология, история, экономика постепенно убирают из образования. Ряд из них намереваются передать в ШПИ.

ТюмГУ сегодня активно развивает индивидуальные образовательные траектории. Еще одно слепое копирование западных образовательных технологий и еще один гвоздь в гроб российского образования. Российские студенты, к сожалению, заботятся в настоящее время более всего не о знаниях, а о получении диплома. И выбирать они, скорее всего, будут предметы, где легче учиться, где можно развлечься, где преподаватели не слишком требовательны. В наихудшем положении окажутся наиболее сильные преподаватели, дающие необходимые студентам знания. Их предметы просто не будут выбирать. Изменить подобную ситуацию можно только в том случае, если удастся восстановить интерес студентов к реальному образованию и реальным знаниям. А это проблема образования в стране в целом.

Тюменский университет, как и ряд других, превращается в яркий пример вуза, где правит бал цифровая реальность. Вместо реальных знаний — цифровые технологии, формирующие фрагментарное, клиповое мышление (дистанционное образование, цифровые мастер-классы и лекции, аппаратные аудитории, где преподавание ведется в исключительно программном виде, преподаватели, общающиеся со студентами в основном с помощью социальной сети «ВКонтакте» и т.п.). Цифровая реальность, берущаяся за основу преподавания, содержит фрагменты явного манипулирования человеком, однако рассматривается реформаторами как идеальная.

В сложные условия поставлены преподаватели вуза. Возрастают требования к их публикационной активности и одновременно увеличивается учебная нагрузка при практически замороженной зарплате. Вот и растут «братские могилы», когда фамилии ученых приписываются к чужим трудам.

Еще один выход, совершенно по-российски, строить «потемкинские деревни». Для разнообразных рейтингов и отчетов вуз приглашает маститых ученых, которые имеют высокие показатели в системе цитирования, однако не имеют отношения к образованию, «развивает» научные направления, о в которых до вступления в рейтинги и понятия не имел. Так, в ТюмГУ неожиданно для окружающих, как из-под земли выросли и продолжают расти новые научные проекты: Школа перспективных исследований ТюмГУ, Политехническая школа, Международный институт криологии и криософии, экспертный центр в России в области сельскохозяйственной, лесной и почвенной акарологии и т.п. Новое образование — «Школа экологии и сельскохозяйственной биологии – X-Bio». Возникли также разработки искусственного интеллекта, но их почему-то удалили за пределы вуза.

Каждые полгода в высшей школе, как в политике, меняются правила игры. Кто виноват и что делать? – основные вопросы вузовской повседневности. У меня состоялся разговор с директором финансово-экономического института, из которого выяснилось, что сегодняшним вузам традиционно работающие в них профессора с большим количеством научных трудов, в первую очередь по родному региону (учебников, монографий, статей), больше не нужны. Вузам нужны иностранные ученые, которые занимают высокие места в рейтингах, а также те преподаватели, кто за минимальную оплату будет «носить бумажки». От профессоров же вузам нужны в основном только гранты.

«Враг зашел с другой стороны» — пишут западные ученые, говоря об опасной тенденции прихода рыночных отношений в пространство университета [5]. «Вот вы, профессора, книги пишете для того, чтобы самих себя «прославлять»!.. Что же мы можем у вас продать?»», — так говорила со мной представительница «эффективного менеджмента» вуза.

О том, что вузу реально не нужны собственные региональные ученые, ярко говорит доклад: «ТюмГУ защитил дорожную карту перед Международным советом Проекта 5-100» [6]. Основная роль в будущем вузе принадлежит обладателям PhD (можно высказать опасение, что в реальности это будут те, кто по ряду причин интеллектуального и научного характера не смог защитить кандидатскую или докторскую степень в своей стране). В данном докладе о собственных исследователях нет ни слова.

За последнее время с кафедры социологии ТюмГУ (где я работала) ушли в никуда наиболее талантливые ученые, которые могли бы составить гордость региональной и отечественной науки. Это же происходит и на других кафедрах. Грубое вымывание реального научного потенциала вуза — трагедия не только тюменского университета и Тюмени, это трагедия региона и страны в целом. Деструктивные перспективы для образования.

Эффективный контракт, который обязывают подписывать работников вуза, строго предупреждает: «Работникам университета запрещается говорить плохо о ТюмГУ и его руководителях». Об этике подобных контрактов можно сказать следующее: в настоящее время интенсивно идет процесс внедрения корпоративных этических норм в образовательные организации. Хотя нередко мы видим примеры полного несоответствия корпоративной морали и морали общечеловеческой. Корпоративная этика в университетах не должна подменять нравственные ценности: справедливость, достоинство, свободу, солидарность, доверие и др., составляющие основу российской идентичности и культуры.

Что же говорят о реформе образования ученые и сотрудники ТюмГУ? Большинство из них, особенно люди старшего возраста, оценивают реформу негативно (также как ученые и преподаватели ряда вузов страны). Вот, например, что говорят коллеги о преобразованиях в Тюменском университете (качественные данные взяты с сайтов Интернета и из личных бесед автора с работниками ТюмГУ):

«Ученые вуза обвиняются в провинциальности, косности и инертности. Безнравственными методами ряд из них заставляют покинуть вуз. В первую очередь это проделывают с высококвалифицированными кадрами с многолетним педагогическим опытом»;

«Отмечается рост «псевдопреподавателей» в вузе»;

«Кто решил, что ТюмГУ не нужны региональные исследования и ученые? Какую экономику мы собираемся развивать? Для каких стран мы выпускаем студентов?»;

«За время реформ в ТюмГУ из 10 диссертационных советов осталось 6, еще 2 из них скоро погибнут. Где мы будем готовить будущее вуза: квалифицированных преподавателей и ученых? Об том сегодня никто не думает».

«Индивидуальные образовательные траектории внедряются в обучение студентов стихийно. Кто выплывет, тот и выплывет… Правил нет. Нужны ли стране и региону малообразованные и необразованные специалисты? Кто является заказчиком на окончивших вуз «неучей»? В чьих интересах их нужно выпустить на рынки труда региона и страны?»

«За содержание предметов (истории, философии, физики, химии, биологии и др.) отвечают теперь не преподаватели, а вузовские недоучки-менеджеры, которые учат специалистов, как надо преподавать данные дисциплины. Содержательная часть предметов определяется в вузе теперь не профессиональным, а, скорее, «профанным» способом;

«Организаторы реформ в университете работают некачественно, не справляются с ими же поставленными задачами: не могут организовать учебный процесс, позаботиться о наличии необходимых студентам аудиторий, грамотно выстроить расписание. Студенты этим очень недовольны»;

«Почему и зачем вузовские реформаторы уничтожили студенческие группы? Студенческая группа в университете – важная ступень социализации. В настоящее время студенты сумбурно или, как говорят реформаторы, «рондонно» ходят на каждый предмет (лекции и семинары), каждый раз в новом составе. Какую цель преследовали реформаторы, смешав вместе «физиков и лириков»? Что дает образованию данный «стадный принцип», используемый сегодня в вузе?»;

«Как случилось, что ученых ТюмГУ, ранее уважаемых и талантливых профессионалов, которые, работая в университете, заботились о собственной достойной репутации, также как и о репутации вуза, вносили посильный вклад в развитие регионального образования и науки, лишив прошлых заслуг, превратили в маргиналов?»:

«Показательно, что на стратегические сессии ТюмГУ серьезные региональные исследователи почти не приглашались»;

«В прошлом интеллектуальную элиту обычно уничтожали те, кто хотел ослабить страну перед геополитическим противником»;

«В целом, в реформе, проводимой в ТюмГУ, отсутствуют понятные коллективу стратегические цели, задачи, результаты, которым подчиняется образовательная политика университета. Где мы и с кем мы? Вот важные вопросы, на которые в первую очередь должна ответить администрация вуза» и др.

Характеризуя современные вузовские нравы, нужно отметить, что коррозия захватывает университет и изнутри. Преподаватели ряда кафедр вуза, желая заработать, расхватывают учебную нагрузку, совершенно не вникая в то, могут ли они реально подготовить данный курс, предпочитают читать все подряд, кто во что горазд, не думая о студентах. От их дилетантизма страдает качество образования и без того очень низкое. На сайтах «ВКонтакте» появляются предложения платно выполнить студенческие задания от лица наиболее грамотных преподавателей и ученых вуза, которые об этом даже и не подозревают.

Вузовский язык, обогащенный новым словарем, постепенно превращается в птичий. Так, появились «коры» — обязательные дисциплины; «мейджеры» — специальные дисциплины; «майнеры» — длинные курсы по выбору; «элективы» — короткие курсы по выбору; «бади» — студенты-наставники, помогающие иностранным учащимся и др.

В открытом письме саратовского профессора В.В.Афанасьевой среди причин болезни высшего образования называется «страх» [7]. Страх сегодня царит в большинстве учебных заведений страны. Побеждая страх, преподаватели вуза пишут письма в массу инстанций с жалобами на деструктивные процессы, происходящие в вузе, о сознательном, планомерном и стремительном разрушении образовательного пространства Тюменского государственного университета. Конструктивных ответов, как правило, они не получают. Чиновники отделываются от них отписками.

Существуют основные фундаментальные принципы проведения реформ, к которым относятся: неэффективность радикализма; умение строить цепочки промежуточных институтов, которые соединяют действующие институты с наиболее передовыми; стремление, чтобы преобразования на начальных этапах выглядели привлекательными, давали возможность корректировки реформы; ориентация в первую очередь на образцы, характерные для более передовых стран, когда они находились на аналогичной стадии развития; налаживание работы новых институтов, при необходимом сохранении старых и др. [8].

На практике же реформы в области образования упираются во множество заблуждений, малоквалифицированных администраторов, неумение считать издержки, своекорыстные и/или политические цели, а также «чистой воды» вредительство.

Падение морали и высокий уровень неравенства в вузовском коллективе подрывает доверие и положительное самочувствие работников. Люди перестают верить в справедливость и честность, что ведет к формированию ресентимента, который разъединяет и атомизирует вузовское сообщество. Понятие ресентимента впервые было предложено Ф.Ницше, О ресентименте писал М.Шелер. Ресентимент — скрытый (латентный) социальный протест, выраженный в различных формах отчуждения (социальной отдаленности, враждебности, социальной изолированности и др.), а также способный выражаться в агрессивных, деструктивных действиях и поступках в изменившихся социальных условиях. Ресентимент противоположен чувству симпатии и связан с чувством ненависти, переживанием тщетности жизни, ощущением собственного бессилия и, как следствие, глубоким общественным и личным отчуждением, антипатией, враждой, злобой и местью [9].

Ресентимент- это живая действенная сила. При определенных условиях он становится ключом к жизненной позиции личности, к ее установке по отношению ко всему, что происходит в мире. Ресентимент — это важнейший фактор, тормозящий процессы модернизации, в том числе и в области образования. Именно ресентимент, этот “отравляющий личность яд”, Ф.Ницше и М.Шелер считали той скрытой силой, которая ведет к агрессии и разложению всего общества.

Когда ресентименту начинает быть подвержена вузовская интеллигенция — это опасный симптом, который имеет долгосрочные негативные последствия для образования, а также и для страны в целом. Проявления ресентимента могут служить важным звеном для консолидации деструктивных социальных групп и их использования в интересах радикальных сил. В свое время об этом писал Дж. Оруэлл.

В стране идет перезагрузка модели образования. Тем не менее, ряду преподавателей и ученых совершенно ясно, что под видом модернизации в вузы страны, а частности в ТюмГУ внедряются деструктивные новообразования, в большинстве лишь иммитирующие западные. Псевдомодернизационные преобразования вызывают у ряда сотрудников вуза отторжение, вызванное как неэтичностью действий реформаторов, так и ощущением необратимости последствий для образовательной системы региона и страны в целом. Безопасно ли это? Публичен ли подобный эксперимент, каковы его цели, задачи, результаты? Не ведет ли он к потере суверинитета в области образования и подготовки кадров, что является стержнем национальной безопасности страны?

Проект 5-100 вызывал и вызывает самую неоднозначную оценку в российском обществе, в том числе и в плане его этического содержания. Достаточно внимательно прочитать последние статьи на данную тему [10].

«Престиж за счёт безопасности страны», — пишут ученые о вузах, входящих в Проект 5-100. В список вузов — участников проекта «5—100» входят ведущие вузы страны, которые ведут исследования, имеющие непосредственное стратегическое значение для экономики и оборонного комплекса России [11]. Сказанное выше касается и Тюменского университета.

С нашей точки зрения, на данном этапе особенно актуальна идея, изложенная в статье тюменских авторов: «Программа 5-100: Какой ТюмГУ мы оставим потомкам?», в которой говорится о будущем тюменского университета после окончания Проекта [].

Первопричина кризиса современного образования — в отсутствии моральной мотивации, в деградации нравственной функции вузов. Для высшего образования вопрос этичности реформы является вопросом жизни и смерти, а это в свою очередь выступает основным вопросом существования и выживания страны. Ряд российских ученых, а также Министр образования РФ О.Васильева, положительно относятся к национальным рейтингам вузов. [13].

С нашей точки зрения, реформируя страну, общество должно обращаться к тем моделям, которые воплощают в себе «нравственный капитал», соответствуют менталитету России, особенностям ее духовности и нравственности, экономики и социальным структурам. Чтобы решить проблему развития высшего образования в России, необходимо устранение духовного и нравственного вакуума, а также четкая формулировка идеологических ориентаций, национальных целей, идеалов, идентификация личности с ценностями своей культуры.

Ю.М. Беспалова

профессор Тюменского высшего военно-инженерного командного училища

 

Добавить комментарий

Ваш e-mail не будет опубликован. Обязательные поля помечены *