Не все университеты могут похвастаться такими успехами в экспансии, как национальный исследовательский университет "Высшая школа экономики" (ВШЭ). Университету недавно исполнилось всего 25 лет, а его роль в современной России не снилась даже МГУ.
При этом ВШЭ возникла в не самый лучший для российской высшей школы момент, который один острослов назвал прискорбной российской конфузией. Сейчас это многозначное слово забыто, и напрасно. Значило оно и беспорядок, и расстройство, неразбериху, смешение всего со всем, неловкое, смешное положение. При Петре I этим словом уклончиво обозначалось военное поражение: Прутская конфузия, Нарвская конфузия.
Но у этого многозначного слова есть и научные значения. В психиатрии в прежние времена конфузией обозначалась спутанность сознания. А в теории гражданского права — возникновение права общей собственности на заменимые вещи, смешанные или соединенные таким образом, что выделить вещи конкретных лиц невозможно. И это слово как нельзя лучше подходит к тому, что было в России в 90-е годы: и поражение на всех фронтах, и неразбериха, и спутанность сознания, не говоря уж о возникновении права собственности на все невесть кого.
То было время колоссальной путаницы понятий: поражение казалось победой, порабощение – освобождением, деградация – возрождением. Тогда Россия мучительно пыталась перелицевать самоё себя, освоить невиданные навыки, обрести рыночный УСПЕХ. Этот самый «успех» наряду с «конкурентоспособностью» были ключевыми словами эпохи, просто с языка не сходили у апологетов новой жизни. Простые люди тоже, как могли, стремились отведать этой дивной новизны, сулящей невиданные возможности.
Это было время всенародной любви к Америке и вообще к Западу. Простые русские обыватели силились стать похожими на иностранцев: на появившихся в обиходе карточках писали: «Сергей В. Иванов» — на американский манер. Люди стали по утрам есть мюсли вместо каши и уверять, что им так больше нравится; перестали хлебать суп и носить шапки зимой, потому что то и другое на Западе якобы не принято.
Вот в такое время возникла "Вышка", немедленно ставшая модной, как всё западное и рыночное. Собственно, она и была создана на западные деньги для подготовки кадров для рыночных реформ. Она и называлась по-новому, по-западному: не совковый «институт», а «высшая школа», как в Лондоне. Никто и не скрывал её западного происхождения: это было не стыдно, а очень почётно и желанно.
Прошло четверть века. Никаких строителей новой жизни "Вышка", понятно, не воспитала, разве что прилежных клерков колониальной администрации. А специалисты народного хозяйства, которые что-то полезное умеют – эти в большинстве воспитывались ещё в советских вузах и сегодня в большинстве перешагнули пенсионный возраст.
Но сама "Вышка" за эти годы сильно продвинулась: раздулась до размеров МГУ, подобрала под свою руку множество заведений, никакого отношения к ней не имеющих. Кроме импозантного здания на Мясницкой у ВШЭ имеется множество разных помещений, разбросанных по Москве. В других городах раскинула филиалы ВШЭ.
Заведение по-рыночному грамотно раскрутило свой бренд, по максимуму использовав тот флёр модности и продвинутости, который сам собой пал на него в эпоху рыночных реформ. По полной программе был использован и ом административный ресурс.
При этом "Вышка" не почивает на лаврах, а демонстрирует правильное рыночное поведение. Настоящий продажник должен быть, в первую очередь, клиенториентированным: на что есть спрос на рынке – то и предлагать. Начиналось всё с экономики и финансов, а теперь есть всё: и филология, и философия, и журналистика с юриспруденцией, и даже структурная и прикладная лингвистика.
Так что юбиляр встречает юбилей в отличной форме и устремляется к завоеванию новых сегментов образовательного рынка. В том, как они продают себя и свои образовательные услуги – у них есть чему поучиться. А вот об успехах выпускников пока слышно мало. Будем считать, что России пока рано собирать урожай с новой образовательной нивы. Подождем еще четверть века.